facebook vkontakte youtube instagram
С егмент Кимми Фасани в фильме «TurboDojo» от Absinthe Films – один из самых эмоциональных и запоминающихся роликов 2017 года. Это там, где она сначала падает, потом падает и снова падает (если не видели, у нас есть ссылка). В свежем интервью Кимми рассказывает о съемках, испытаниях и потерях в 2017 году, а еще о своей беременности. Как к этому отнеслись спонсоры и вообще о женском сноубординге от первого лица - ведущего мирового райдера читайте в нашем блоге.
Два сезона назад Кимми Фасани достигла вершины своей карьеры и удерживается на ней до настоящего времени. Осенью 2015 она присоединилась к Absinthe Films и попала в «первые лица» гор Аляски, то есть в теплую компанию Николаса Мюллера и Мануэля Диаса. Ее сегмент взял награды «Женский райдер года» от TransWorld SNOWboarding и журнала SNOWBOARDER. Кимми достигла пика, к которому двигалась в течение многих лет. Когда осень превратилась в зиму, Кимми была готова воссоздать предыдущий пиковый сезон, вернуться на Аляску и собрать второй сегмент с Absinthe. Добраться до места катания было огромным подвигом – не только географическим, но и карьерным: юность, проведенная в соревнованиях, переход из парка на внетрассовое катание, тяжелая битва за доступ к командам в больших горах, сезоны, потраченные на сбор видеоматериалов и так далее.

Затем, всего через несколько дней после начала зимы, Кимми получило известие, которое отменило ее сезон и изменило виденье того как профессиональная и личная жизнь дополняют друг друга. И ей все же удалось выпустить сегмент в фильме Absinthe 2017, TurboDojo.

Первая минута, когда Кимми падает, падает, очень сильно разматывается в больших горах – не ноу-хау в роликах, но никогда это не было так трагично. Для Кимми падения символизируют то, через что она прошла, чтобы оказаться на своем месте. Ее борьба обнажилась для всего мира. И стоит отметить, что она все еще улыбается. Через трудности и трагедию приходит ясность.

Она всегда была довольно откровенным членом сноубордического сообщества, работая со спонсорами, медийными площадками, социальными сетями, снимаясь в фильмах. Теперь, поскольку недавние события, напрямую происходившие с ней, сталкиваются с всеобъемлющими дискуссиями о спортсменах в целом - что они «продаются», о роли, которую занимают, как семья может повлиять на их карьеру - Кимми идеально подходит для того, чтобы выразить мысли и взгляды о роли профессионального райдера в современном постоянно меняющимся мире.



Начнем с небольшого бэкграунда. Год назад в какой точке профессиональной карьеры ты находилась, что было в твоей голове, что занимало?

В прошлом году в это время только закончились съемочные дни. Я провела зиму на съемках фильма от Absinthe в команде с Николасом Мюллером, Мануэлем Диасом и Остеном Свитеном. Эти ребята так мягко повлияли на мою внутреннюю уверенность и на катание, что это было похоже на теплые объятья. В такой команде, с такой поддержкой, мне было проще рисовать свои идеальные линии. Съемки с Absinthe - это огромная возможность прогрессировать, а затем и демонстрировать, на что я была способна. Это был один из самых фановых сезонов в моей жизни.

А потом все изменилось. Что случилось?

Когда начались показы фильма, я была супермотивированной. Я чувствовала, что нахожусь в самом начале, как будто меня наконец-то подтолкнули, у меня было много амбициозных целей в предстоящем сезоне. А затем, через четыре дня после Mammoth's Opening Weekend (открытие сезона) у моей мамы диагностировали очень агрессивный рак. С 19 ноября по начало февраля я жила в Тахо, отправив сноубординг на задний двор. В каком-то плане я счастливчик, у меня была работа, которая позволила мне уйти, потому что самое главное для меня было это время с мамой.

9ad587371af05c69dd1109f557f0a47f.jpg
Кимми в Ревелстоке

И все, включая сноубординг, было поставлено на паузу.

Я чувствую, что вся моя жизнь была балансом между успехами, падениями и вызовами. Мои родители никогда не были женаты. Отец боролся с алкоголизмом и закончил тем, что ушел, когда мне было 14. Мама воспитывала меня одна; она много работала, чтобы передо мной открывались, а не закрывались возможности, стала моим лучшим другом. Она была для меня всем. Потеряв отца в раннем возрасте, пройти через уход мамы в то время, когда я была на пике карьеры - все это было самым трудным, что я переживала в жизни. Но это также помогло мне осознать, что необходимо ценить каждый день - только потому, что у вас хороший сезон, не значит, что следующий будет таким же или лучше.

Я думаю, что проходя через невзгоды, мы растем и это помогает нам тоньше настроить оптику на важное, что имеет значение. Я люблю сноубординг, я потратила много сил и энергии, чтобы оказаться там, где нахожусь сейчас, и, прозвучит эгоистично, но это была борьба - сидеть в Тахо и смотреть на чертов снег без возможности делать то, что я хотела бы. В начале января меня пригласили на неделю вместе с Absinthe в Японию. Это были Терье [Хааконсен], Николас [Мюллер], Миккель [Бэнг] и я. Мы с мамой говорили о поездке, она чувствовала себя неплохо. Она сказала мне: «Дорогая, я не позволю тебе оставаться здесь со мной. Тебе нужно ехать». Она всегда была главным моим болельщиком, моей поддержкой, выбирала для меня возможности и была счастлива, когда я становилась счастливой и успешной в сноубординге. После того сезона пришлось отложить награды в сторону, а она ведь была рядом со мной и переживала. Мы могли делиться друг с другом очень глубокими вещами. Я всегда буду это ценить. Поэтому я отправилась в Японию, но в конце концов вернулась домой раньше. Это не комфортно - застрять там больше, чем нужно. Я просто знала, пришло время возвращаться домой. Она умерла через две недели.

Как ты вернулась в сезон после этого?

Возвращение помогло мне. Я ни в чем не была уверена, я не знала, что делать с мамой. Каждый день был разным, ее состояние очень быстро ухудшалось. В это время Джастин из Absinthe проявил чудеса стойкости и веры в то, что у меня хватит сил вернуться в проект, хотя я говорила ему: «Я даже не уверена, что смогу попасть на съемки. Не держите это место за мной, если у вас есть кто-то другой, кто сможет вместо меня».
Слишком большой груз был на моих плечах и я не хотела, чтобы это давление сказалось на проекте, я не знала сколько осталось моей маме, две недели или шесть месяцев, я бы всегда была рядом. Но она уступила болезни. 29 января ее не стало. Две недели я разбиралась со всем, с чем нужно разобраться, когда такое происходит. По плану съемки начинались в первую неделю марта. Я была эмоционально повреждена, поэтому самой большой целью на сезон было просто покататься в свое удовольствие, в правильном настроении. Повторить предыдущий сезон было бы не реально. Мне еще предстояло управлять всем, что мама нажила в течение 71 года. Найдя определенный баланс, я поехала в Канаду на своем траке с телегой и начала «подниматься вверх». Я пробыла в Ревелстоке (Revelstoke) около десяти дней, впереди ждала Аляска. Моя компания собралась вместе и провела уже около трех недель в снегу.

Ого.

Да, но это был лучший из худших вариантов, учитывая ситуацию. Джастин действительно был под большим давлением из-за решения оставить место мне. То есть, настолько он и вся команда  благосклонно ко мне относились. Николас, Миккель и я были вместе в Японии, а затем в Ревелстоке и на Аляске. Они просто делали каждый день позитивным, эмоционально наполненным, потому что знали, что находятся рядом со мной в решающий момент. В этом году все знали на что я способна, видели, как сильно я переживаю, но при этом иду и просто делаю. Они видели, что я могу быть там и мне не нужно подталкивать себя.

8057deb31ff1a069221614eeb2cf4aa4.jpg
Съемки в Ревелстоке продолжаются



Вы профессиональный сноубордист в современном социальном медиа-ландшафте. В каком-то смысле индивидуальная маркетинговая платформа. Ваш медийный персонаж излучает очень позитивный взгляд на мир, который противоречит многим вызовам, с которыми вы столкнулись.

Я думаю, у всех нас есть свои проблемы и у всех есть «нездоровые» истории. Я предпочла быть развязно-позитивной. Этот позитив сварен частично из преодолений.  Если люди видят, что мы сталкиваемся с неблагоприятными ситуациями и преодолеваем их, то это вдохновляет. Да, со мной случалось много не самых лучших вещей. Но насколько эти истории плохие? Они сделали меня тем, кто я есть. Я бы никогда не сказала: «Если бы у меня был отец, или если бы у меня не было сумасшедшего детства, или если бы моя мама не умерла, то я была бы намного счастливее». Нет, я счастливый человек, просто немного разбираюсь в том, что происходит. Борьба с потерей, эмоциональные качели - это то, что делает сильнее, дает способность подниматься выше всего плохого, что может случится. Что касается моего профиля в медиа, то я показываю реальность в которой живу, там нет фальши, хоть и обошлось без обратной стороны и недостатков – этой серебряной подкладки жизни. Вот откуда происходит образ «хорошей девочки», люди не обязательно видят глубину, которая есть.

Возникали ли ситуации из-за этого восприятия, в которых вам приходилось показывать себя более настоящую?

О, конечно. Я думаю, из-за того, что я не всегда демонстрирую свои невзгоды и выпавшие испытания, это выглядит, как будто я вообще не беспокоюсь и живу в картинке – идеальной жизни. Мой муж - профессиональный лыжник и у нас симпатичная собака, мы путешествуем, я снимаюсь в бэккантри фильмах - может показаться, что мне не нужно «впахивать». Но я чувствую, как много энергии трачу, чтобы люди поняли, что женщины могут быть самостоятельными рядом с мужчинами, рядом с другими энергичными женщинами и у нас есть голос.  Иногда я «пою» недостаточно громко, но, видя мое катание, люди понимают, что я прокладываю свой альтернативный путь в жизни.


Правда, что теперь вы начинаете совершенно новое приключение? Этой осенью вы и ваш муж Крис объявили, что ожидаете первого ребенка.

Я всегда хотел быть мамой. Мы с Крисом были вместе в течение четырнадцати лет и попытка воплотить наши мечты в реальность была главной задачей. Если вы хотите сохранить карьеру, то создание семьи из трех человек – это то, что почти невозможно, тем более для женщины. Кто останется из спонсоров? Будет ли мое тело таким же? Будет ли мой разум таким же? Смогу ли я вернуться к сноубордингу? Захочу ли я вернуться к нему? Это вопросы, с которыми я сражалась, но, пройдя последний сезон и видя, как быстро меняется жизнь, думаю, что мы с Крисом просто дошли до: «Чего мы ждем?» Я действительно верю, что мне не нужно отказываться от своей карьеры, чтобы завести семью. В сноубординге есть определенные парадигмы, но я думаю, что мы можем изменить это мышление. Если бы у меня была травма колена в середине сезона и мне пришлось бы уйти на год, то никто бы не стал сомневаться в том, что я вернусь. У меня был год без снега, но мои спонсоры меня полностью поддержали. Так почему я должна выбирать между семьей и карьерой? Вот что щелкнуло в моей голове. Я собираюсь быть очень беременной этой зимой, и это странный, дикий проезд. Но это еще и кое-что новое, волнительное.


8debf7c02c8aaaa7c2a5c9f03221508c.jpg
Кимми и ее муж Крис

Список женщин, которые образовали семью в середине сноубордической карьеры очень мал. Беременность, кажется, ставит женщин в уязвимое положение перед индустрией.

И это сумасшедшая концепция. Когда кто-то говорит, что она беременна или хочет детей, я сразу думаю, что она уходит из нашего спорта. Это такое ужасное заблуждение. Почему мы так думаем? Мы можем полностью изменить парадигму. В нашей индустрии женщин либо выталкивали конкуренцией и тогда они заводили детей, либо они заканчивали карьеру и заводили детей. Поэтому у нас нет реального опыта, когда райдер публично продолжает карьеру и у него есть ребенок.

Я хочу быть уверенной во всем, что касается моего прогресса, фильмов, что я буду активной, стану делать все возможное, чтобы ребенок был здоров. Люди могут быть частью этого путешествия с Крисом и мной. Не нужно стыдится, давайте праздновать. Если у таких ребят как Дэвун Уолш, Гиги Рюф, Джереми Джонс, Юсси Оксанен, Терье есть и семья, и карьера, то и для женщин должна быть такая же платформа. Одна из самых унизительных вещей, которые я когда-либо делала, это когда подошла к моим спонсорам и сказала: «Эй, знаю, ты поддерживал меня ... я беременна. И нет, я не спрашиваю, я знаю, что все мои контракты закрыты». Но все они поддержали меня; это было удивительно, следующий вопрос, который последовал: «Хорошо, в каком формате работаем? Как это должно выглядеть?». Это замечательно. Мы открываем альтернативные варианты, потому что я не хочу уходить на пенсию. Моя любовь и страсть к горам не изменится, разве что будет выглядеть иначе.

Как вы думаете, в последнее время происходят глобальные сдвиги в мышлении?


Было много динамических сдвигов. Социальные медиа изменили взаимодействие компаний и атлетов. Лично я чувствую, что моя ценность в том, что я могу быть более достижимой и человечной, это не значит, что я хочу постоянно делать шоукейсы, но мои действия должны говорить больше. Есть такое чувство путешествия, приключения, которое действительно поражает своей высокой нотой и может показать людям, что вот оно, все здесь. Если мои спонсоры хотят более достижимого, человеческого, то это самая реалистичное, что они могут получить. Я знаю, есть миллион других женщин “неудачников”, у которых дети. Есть много удивительных «приключенческих» мам. Я думаю, что это первый раз, когда сноуборд должен принять нас двоих, а не вытолкнуть из индустрии, хоть я и выбираю семью, это не значит, что я закончила. Мне 33 года, я так оторвалась в двух сумасшедших сезонах, что мне до сих пор их много. Если мы начнем разговаривать с семьями и показывать девушкам, что они могут воспитывать детей и оставаться в сноубординге, то мы только поспособствуем росту спорта. Например, у Барретт Кристи, Марии Томсен, Эрин Комсток, Жанны Мейен, Тары Дакидес и Шеннон Данн целый "детский сад", а это следующее поколение сноубордистов. Мы должны убедиться, что действительно понимаем наших детей, показываем, что значит уважать окружающую среду и друг друга.

Испытывали ли вы какие-либо проблемы в отношении профессиональной жизни, связанные с беременностью?

Да, вам советуют не делиться новостями до первого триместра. В течение этого времени у меня было несколько фотосессий и спонсорских обязательств. Но я чувствовала, что вынуждена форсировать события и поделиться новостями, пусть и преждевременно, потому что я не пила (алкоголь) и не хотела, чтобы мои спонсоры думали, что я скрываю беременность от них. Кроме того, трудно скрыть свое изменяющееся тело. Помню, как звонила Донне Карпентер. Это был самый страшный телефонный звонок в жизни, и не потому, что я думала, что она меня не поддержит, а потому, что я звоню владельцу Burton, которая вложила в меня много лет, и говорю, что беременна, но не хочу на этом закончить карьеру. Разговор прошел хорошо. Компания, которой управляет такая женщина - это новаторство. Она поддерживала меня и говорила что-то похожее на то, что нам нужно больше моделей для подражания, которые готовы поделиться новым опытом. Это сняло с меня все давление, потому что до этого я переживала в одиночку, а теперь поняла, что есть люди, которые поймут. Похожие беседы состоялись с остальными спонсорами: Clif Bar, Zeal, Mammoth Mountain, lululemon, Evo и Skullcandy. Я так благодарна брендам, которые рассматривают это как новую возможность для поддержки спортсменов-женщин.

0946d0f973b9b003135c879e46835910.jpg
Кимми и Крис раскрашивают стену в детской

У вас есть опыт, связанный с лавинами, и вы прекрасно понимаете о рисках в горах. Как создание семьи повлияет на концепцию риска или наоборот не повлияет?

Пока ребенок не появится на свет, я только приближаюсь к чувству безусловной любви, хотя я уже довольно искушенный человек. Понимаю, некоторые считают, мой образ жизни экстремальным, связанным с большим риском, но важно слушать свое тело. Будучи беременной и наблюдая еженедельные изменения, я стала осторожничать с определенными действиями. Как только у меня появится ребенок, предполагаю, что буду стремиться вернуться к тому, что люблю. Я видела, мама живет очень страстной жизнью и, надеюсь, мои дети смогут видеть, как я делаю то же самое. Это прекрасный опыт -  наблюдать как меняются эмоции через воспитание ребенка. Конечно, психика изменится, но вряд ли это повлияет на мою любовь к горам и жажде приключений. В жизни всегда есть риск. Я никогда не была человеком, которого остановит страх будущего, надеюсь сохранить этот образ мыслей рядом с моим маленьким человечком.

«Женский сноубординг» - сложный термин. С одной стороны, мы хотим быть «так же хороши, как парни», потому что это огромный комплимент. То есть, мы хотим быть классными райдерами, а не классными «женскими» райдерами, но в то же время есть мощь в признании того, что женщины могут быть частью большого сообщества сноубординга и частью женского сноубординга внутри этого - что две идеи не обязательно должны быть взаимоисключающими, а скорее инклюзивными. Каковы ваши мысли на этот счет, и каково быть в «женском сноубординге» сегодня?

На самом деле я только что прочитала интервью с Джесс Кимурой, в котором Блю Монтгомери сказал что-то вроде: «Мы спонсируем Джесс, не потому что она женщина, мы спонсируем ее, потому что она отличный сноубордист». Это такая мощная демонстрация лидерства и коммуникации «про женщин». Если мы можем быть признаны великими сноубордистами повсеместно, то это увеличит влияние женского сноубординга. Я помню, как смотрела Stand and Deliver с Тарой Дакидес и была вдохновлена ее частью фильма. Еще Викторией Джелаус во всех проектах, где она участвовала. Эти девушки оказали огромное влияние. Когда они катались, был концепт «одна женщина в кино», и вот, пятнадцать лет спустя, девушки все еще сражаются за одно место. Я выросла, катаясь с парнями. Дело не в том, что я пытаюсь отделить себя от девушек, но я чувствую, что чем больше мужчин увидят в нас партнеров, которым могут доверять в бэккантри или в парке, тем больше у девушек будет возможностей прогрессировать и расти.

Когда пишут о девушка райдерах, всегда есть референс, ссылка на «женский сноубординг». Не хочется ограничивать женщин этими условиями, но сам термин тоже не должен быть плохим словом.

В точку. Идентификация девушек как девушек не является по сути чем-то плохим. Просто важно убедиться, что это не отталкивает нас в сторону и “женский сноубординг” - это инклюзивное понятие. Бывает так, что меня приглашают на фотосессию в команде и оказывается, что мы снимаемся только с девушками. Я чувствую, что нас отталкивают от остальной команды, как будто думают, что мы не способны. Или у парней свои съемки и там ноль женщин. Серьезно? У вас что, нет друзей среди девушек, которые смогут прыгнуть или что вы там изображаете? Парк развлечений и аттракционов MTN - это женский эвент, но я приглашаю наставников мужчин. Они там, чтобы девушки знали, они могут доверять этим парням, прыгать и получать удовольствие. Возможно, мы и не сможем сделать те же трюки, что ребята, но дать возможность попробовать все равно следует.

Теперь вы перемещаетесь в следующий сезон в новом амплуа.


Первая минута моего сегмента в фильме - это поручительство, залог. Летели смешанные рецензии, и мужчины, и женщины спрашивали: «Почему показаны падения в вашей части?» И я как бы смеюсь внутри, потому что горы нас всех избивают. У Эрика Джексона была одна из лучших частей, которые я когда-либо видела, и у него была полная песня размотов, прежде чем все началось. Мне нравится видеть недостатки. Мне нравится видеть, как тяжело работают люди. Вот что случилось со мной в этом сезоне. Мы назвали его «The Beat Down». Вроде, ну и сколько еще ты вынесешь? Я пропустила всю зиму. Моя мама умерла, я управляла ее имуществом, я поклялась стать сильнее, чем стала за последние три года. Надеюсь, люди понимают. Просто потому, что у вас спад в жизни, не значит, что вы на этом закончили. Именно трудности делают нас. Мы спускаемся. Мы поднимаемся. Мне не нужно беспокоиться о том, что люди думают обо мне. Я могу нравится или не нравится, все в порядке. По крайней мере, я знаю, что стремлюсь быть счастливой и остаюсь верной себе.



Сохрани себе
Предыдущая Вредят ли социальные сети профессиональному сноубордингу? Следующая На дороге с ветераном лыжных продаж